Запретные мечты [Очарование золота] - Дженнифер Блейк

— Это все Перли, психопатка проклятая. С тех пор как Вард перебрался к тебе, она совсем озверела, превратилась в бешеное животное. На сей раз она решила не с собой покончить, а с тобой!

— Пусть она не беспокоится, мы с Вардом снова расстались.

Сирена заглянула испанке в глаза, с трудом сдерживая слезы.

— Я не знала. Прости, Сирена, но, по-моему, это уже ничего не меняет. Дело зашло слишком далеко.

— Я тебя не понимаю.

— Тебе известно, что старейшина, который вечно на тебя нападает, стал частым гостем у Перли? И она, похоже, наслушалась его речей и решила, что он прав: тебя нужно наказать за твою безнравственность. Хотя к Богу это никакого отношения не имеет. Она притворялась, чтобы узнать, что можно сделать. Теперь она наняла людей: пьяниц, воришек, хулиганов — весь этот сброд с Мейерс-авеню. Вместо оплаты за услуги она позволяет им забегать в публичный дом. Один из них проболтался девушке, к которой он пришел, а она рассказала об этом мне, потому что помнит, как хорошо ты к ним относилась в «Эльдорадо», и считает, что ты не заслужила такой участи.

— Но что же мне делать? Неужели шериф их не остановит?

— Он не успеет. Они уже собрались, кричат, слушают этого Гриера, а он разливает яд по улицам. Скоро они пойдут тебя искать. Они выбрали такое время, потому что сейчас здесь не так много людей: шахтеры или работают, или спят после ночной смены, как и большинство тех, кто здесь живет. Им велено отправиться в Бристлекон и сжечь его дотла. Потом им приказали поймать тебя, раздеть, а когда они вдоволь натешатся, вымазать тебя дегтем, вывалять в перьях и провести по улицам Криппл-Крика.

У Сирены кровь отхлынула от лица.

— Боже мой!

— Вот именно, — со злобой сказала испанка. — Конечно, если ты не выдержишь и помрешь на жаре, когда тебя обмажут дегтем, Перли не слишком расстроится.

— Они… они не посмеют этого сделать, — чуть слышно проговорила Сирена, — по крайней мере здесь, средь бела дня.

— Посмеют, еще как посмеют, если мы их не остановим. Но мы и так уже потеряли много времени. — Лицо Консуэло сделалось задумчивым. — Что ты там сказала мне насчет Варда? Это очень важно.

— Что ты имеешь в виду?

— Похоже, Перли знает, что его не будет рядом с тобой, когда явится весь этот сброд. Она до сих пор не послала за тобой своих громил лишь потому, что Вард все это время находился в Бристлеконе. Она понимает, что Вард наверняка станет тебя защищать, а ей не хочется, чтобы он пострадал.

Замечание испанки показалось Сирене справедливым.

Она согласно кивнула.

— Но что же мне делать? С Шоном в Бристлеконе остались только Мэри и миссис Иган. Если я поеду туда, они могут отправиться следом, а если останусь здесь, они все равно наверняка заявятся туда.

Консуэло нахмурилась.

— Судя по всему, нам сейчас может помочь только Вард. Если мы найдем его раньше, чем эти сумасшедшие выступят в поход, он сможет уговорить Перли, заставить ее вернуть обратно своих псов.

— Ты думаешь, он сумеет это сделать? — спросила Сирена с сомнением.

— Эти люди могут сколько угодно изображать праведный гнев, вызванный в их душах проповедями мормона, но на самом деле их интересуют только деньги, и, если им их не заплатят, они тут же разойдутся по домам.

— А что, если Вард откажется?

Сирена никак не могла заставить себя поверить, что все, о чем ей сейчас говорят, происходит на самом деле, а не в страшном кошмаре.

— Ты что, рехнулась? Как он может отказаться?! Он же любит тебя, обожает тебя до умопомрачения. Если с тобой что-нибудь случится, он весь город разнесет на куски.

— По-моему, мне лучше обратиться к шерифу, — проговорила Сирена и крепко сжала губы.

— Ни в коем случае, идиотка! Неужели ты не понимаешь, какой грязью успели облить твое имя? Шериф еще, чего доброго, решит, что ему незачем рисковать жизнью ради такой женщины. Все леди высшего общества настроены против тебя, потому что ты осмелилась считать себя равной им, а их мужья — владельцы приисков — готовы поверить в любой вздор про тебя. А тут еще Перли со своими лживыми слухами насчет того, что ты, шлюшка и интриганка, устроила все так, что ей уже не урвать кусок от пирога, то есть ты приложила руку к гибели мужа. А сплетни тем временем растут и распространяются, полгорода уже считает тебя чуть ли не чудовищем, хотя другая половина готова поклясться, что ты святая. Но ни один в этом городе не сомневается в том, что ты обладаешь какой-то колдовской силой, из-за чего мужчины липнут к тебе, как мухи к меду. Они обожают и ненавидят тебя, завидуют тебе и презирают, и кое-кому стало бы намного легче, если бы ты… умерла.

— Ты пугаешь меня, Консуэло.

— Хорошо! Время не ждет. Мы не можем вот так болтать тут весь день. Ты поедешь к Варду или нет?

Сирена посмотрела на дорогу, ведущую в сторону Бристлекона, потом решительно кивнула.

— Едем, — сказала она, разворачивая упряжку.

Если Консуэло добралась до Бристлекона и обратно без происшествий, значит, молодчики Перли еще стоят на Мейерс-авеню и слушают старейшину Гриера. Как ей быть: направиться кратчайшим путем в «Эльдорадо» по главным улицам или ехать по окраинам, чтобы случайно не повстречаться с ними? Консуэло выбрала самый кружной путь, который в конце концов приводил к задней двери салуна; по этой дороге Сирена ездила на встречи с Вардом.

Она сделала ошибку. С осторожностью, которой трудно было от них ожидать, собравшиеся в толпу люди тоже решили идти окольным путем. Они стали спускаться вниз по узкому переулку, перекрыв его во всю ширину сплошной стеной из человеческих тел. Некоторые ехали верхом, другие — в повозках, остальные трусили позади, словно охотничьи псы. Они потрясали кулаками и выкрикивали непристойности, широко открытые рты напоминали кровоточащие раны на их бородатых лицах, из-под низко надвинутых шляп злобно сверкали налитые кровью глаза.

— Это она! — закричал кто-то. — Вон она! Хватай ее, ребята! Не дайте этой суке улизнуть!

Консуэло сделала единственно возможную в этой ситуации вещь. Прикрикнув на лошадей, она стегнула их хлыстом и повернула экипаж на боковую улицу. Сирена последовала за ней. По бокам дороги быстро замелькали дома. До «Эльдорадо» оставалось не больше дюжины кварталов. Бежавшие позади мужчины громко вопили, изрыгая проклятья; их голоса слились в неистовый рев, пугавший лошадей и заставлявший сердце Сирены отчаянно биться. И все же несколько подъехавших с обеих сторон верховых окружили коляску, схватили лошадей под уздцы и вырвали вожжи из рук Сирены. Консуэло натянула поводья. Мужчины уже добирались и до нее.

— Нет! — закричала Сирена. — Поезжай, Консуэло, поезжай!